Победить рак. 20 вопросов о страхе, причинах и лечении. Как победить рак

В марте 2012 года на телеканале «НТВ» вышел документальный фильм Катерины Гордеевой «Победить рак». На днях появилась книга с таким же названием. В нее вошли все материалы, собранные при работе над фильмом: интервью с известными людьми, столкнувшимися с этой болезнью, разъяснения врачей, анализ ситуации с лечением рака в нашей стране и за рубежом. Через всю книгу проходит история Марины Пак — врача, которой пришлось стать пациентом онкологов. Предлагаем вашему вниманию отрывок из книги.

Из дневника Марины Пак

Меня зовут Марина Пак. Мне 53 года. Я главный врач-психиатр одного из территориальных округов Москвы. У меня множественная миелома. Я лежу на 20-м этаже огромной больницы и всё время прокручиваю свою жизнь назад, пытаясь как можно точнее определить: когда и что именно пошло не так, что же со мной случилось? Почему? Порой мне кажется, всё это сон, морок. Надо просто протереть глаза, встряхнуться. И окажется, что всё — неправда. Это я сама себе придумала. Надо проснуться. Но я просыпаюсь посреди ночи. Тру глаза. А в голове всё тот же ужас, отчаяние и злость: почему я? Почему это всё — со мной? В чем я виновата? Я снова и снова ищу эту зацепку, этот крючок, эту точку отсчета. Мне кажется, если я пойму, почему это случилось со мной, то я смогу исправиться или исправить обстоятельства своей жизни. И всё будет хорошо.
Пару дней назад я решила начать вести дневник. Иногда пишу сама. Когда нет сил, диктую, а дочь записывает. Так мы убиваем время. Мне кажется, это — выход. Так я смогу найти ответ, так смогу докопаться до самого начала. Я почему-то верю, что это поможет.

Психиатр по профессии, то есть специалист по тонкостям человеческой психики, перед своим страхом диагноза — неизлечимая болезнь, скорая и мучительная смерть — Марина оказалась почти бессильна. Свой дневник она начала вести на пике отчаяния, в точке невозврата. И он оказался единственно возможной спасительной соломинкой. Словно бы разматывая жизнь в две стороны: назад, к первоистокам и первопричинам, и вперед, в пугающую неизвестность, — она пыталась ответить на все те вопросы, которые, как правило, и задает себе человек, столкнувшийся с раком. Ответы на них подразумевают выход, перспективу, спасение.

Но иногда (и это подтверждается множеством научных работ по онкопсихологии) сам факт постановки вопросов мобилизует, придает заболевшему уверенности в том, что его случай и есть тот самый, как его называют медики, казуистический, маловероятный, но подразумевающий благоприятный исход. Впрочем, Марина начала свой дневник с совершенно иным настроем.

Как и у всех нас, обыкновенных, зажатых суевериями и предрассудками людей, у нее была четкая убежденность: такая трудная и смертельно опасная болезнь не может появиться просто так. У всего этого должна быть причина. Хотелось, чтобы причина эта была внешней. Из тех, что можно назвать, осмыслить и, желательно, исправить.

Это — общая уверенность людей: рак приходит за чтото, по какимто поводам, из-за какойто провинности, даже греха. Вот двадцать наиболее часто повторяющихся вопросов, которые я записала в блокнот, пытаясь понять, что именно волнует людей в связи с раком. И вопросы об эмоциональных, мистических и философских причинах — в лидерах.

Рак — это наказание? За что? Почему страдают дети?

Если у тебя рак, это на сто процентов значит, что умрешь?

Рак — это наследственное? Я заболею тем же, от чего умерли мои родители и бабушки с дедушками?

Может ли стресс быть причиной рака? Если не нервничать, то не заболеешь?

Правда ли, что рак — это болезнь, запрограммированная на уровне ДНК? Это значит, что болезнь заложена в нашу программу и профилактики не существует?

Раз заразен? Он передается от человека к человеку?

Можно ли уберечь себя от рака или всё бессмысленно? Пробьет час и, если предначертано, болезнь всё равно наступит?

Почему не существует профилактического лекарства от рака?

Есть ли универсальное лекарство от рака? Или его скрывают фармацевтические боссы, чтобы заработать на наших страданиях побольше денег?

Лечение от рака: химиотерапия, операции, трансплантации — всегда мучительны и заставляют страдать. Может, лучше вообще не лечиться, раз уж всем нам суждено умереть?

Почему некоторые курят и пьют и доживают до ста лет, а другие сидят на «здоровых» диетах и всё равно сгорают от рака?

Есть ли на свете люди, которые вообще не восприимчивы к раку? Это иммунитет? Как его укрепить?

Какой рак самый страшный, чего надо бояться в первую очередь?

Существуют ли профессиональные раки? Где нельзя работать?

Обязательно ли пациенту сообщать его диагноз? Может, это его, в конечном итоге, и убьет? Когда лучше промолчать?

Может ли рак развиться от мыслей о раке? От разговоров о нем, от внутреннего напряжения по этому поводу?

Как уберечь себя от рака? Существует ли какоето специальное питание, диета?

Я знаю много историй, когда люди меняли образ жизни, и рак у них проходил сам собой. Может, медики просто морочат нам голову? И никакого рака нет?

Можно ли верить тем, кто говорит, что рак — это порча, которую можно снять только методами нетрадиционной медицины?

Когда надо начинать бояться рака, в каком возрасте? Что делать, чтобы подготовиться?

Все эти вопросы, безусловно, крутились в голове у Марины Пак. Ей казалось, что причину рака следует искать гдето в глубине, в какомто изломе ее прежней жизни. Но первые строчки дневника охватывают совсем недавние события. Вроде бы в них есть кое-какие ответы. Но точны ли они?

Из дневника Марины Пак

Май 2010 года
Работа, работа, встречи, пациенты, жизнь проходит в белом халате. Я так устала, сил просто нет. Не хватает времени ни на семью, ни на себя. Живу работой, жизнью пациентов. Недавно консультировала девушку с онкологическим заболеванием. Семья металась в растерянности. Я попыталась поддержать, даже поехала вместе с пациенткой и ее мамой в специальный магазин, чтобы помочь купить парик… По пути разговаривали. Что я ей говорила? Обычные профессиональные слова: «Всё будет хорошо, держитесь». Не могу сказать, что ей тогда стало сильно легче. Сейчас только понимаю: какая же я была дура, это же совершенно не работает. Надо както иначе. Но как?
Надо вернуться, надо вспомнить, что было в моей жизни до болезни. Ничего конкретного вспомнить не могу. Помню только, что последние полгода дикая слабость, в выходные одно желание — не вылезать из постели и чтобы никто меня не трогал. Умом понимаю: такая слабость — это не очень хорошо. Но сама себя успокаиваю: это просто возрастные изменения, нагрузки… Решила привести себя в форму: каждое утро обливаюсь холодной водой, а еще массаж и йога… Результата никакого. После майских праздников решаю пройти диспансеризацию. Первые анализы показывают: чтото не так, нужно еще более тщательно провериться. Думаю, в июне отпуск — придется лечь в больницу. По быстрому обследуюсь, а потом рвану куда-нибудь, ну, например, на море.

Победить рак. 20 вопросов о страхе, причинах и лечении. Как победить рак

На море Марина не поедет ни в этом году, ни в следующем. Июньское обследование даст плохой результат. Недопустимо высокий белок в моче, как следствие — подозрение на болезнь почек и необходимость срочно ложиться в больницу. Звучит угрожающе. Но Марина еще не понимает, насколько всё серьезно на самом деле.

Из дневника Марины Пак

Июнь 2010 года
Отделение нефрологии одной из московских больниц
Именно здесь я впервые задумалась: а вдруг и вправду чтото серьезное. Нет, только не это, я не могу болеть. Я хочу сказать об этом кому-то, объяснить, как много у меня планов, как не укладывается в эти планы болезнь. Но говорить не с кем. А еще мне кажется, как только я произнесу это вслух, болезнь станет реальностью. А пока ее можно отодвинуть, не заметить, отогнать. Но больничная жизнь — это замкнутый круг. И я всё время возвращаюсь к одним и тем же мыслям. В них пока только страх и никакой конкретики.
Анализы, обследования, врачи работают спустя рукава. И это страшно бесит. Потому что у себя на работе я своих сотрудников гоняю, заставляю бегать, торопиться, успевать… Но там, у себя, я главный врач, начальник. А здесь кто? Простой бесправный пациент. Мне не говорят ничего конкретного: обследование тянется и тянется. И кажется, будет длиться бесконечно.

Так Марина Пак, врач с тридцатилетним стажем, впервые всерьез оказывается по другую сторону белых халатов. И увиденное и перенесенное на этой стороне потрясает ее, пожалуй, не меньше, чем сама болезнь: помимо элементарного и понятного страха смерти есть еще страх бесправия, беспомощности, страх быть неуслышанным, неосмотренным, непринятым, забытым в бесконечной очереди страждущих пациентов. Я рассказываю Маринину историю профессору Рашиде Орловой, заведующей химиотерапевтическим отделением Санкт-Петербургского городского клинического онкологического диспансера. И Рашида Вахидовна удрученно качает головой:

— Я считаю это чуть ли не самой большой проблемой отечественной медицины. Мы иногда забываем, что это больной имеет право, а мы, врачи, обязаны: информировать, лечить, помогать, успокаивать, давать право на выбор. А чаще мы исходим из чего? Из того, что мы врачи, умные, образованные, у нас есть пациенты, их много, и мы имеем право, а они обязаны принимать с благодарностью саму возможность быть вылеченными, нашу концепцию лечения. Принимать беспрекословно и молча. Как минимум это унизительно. И это ставит человека в положение просителя милости врачебной. А еще это — нарушение клятвы Гиппократа…

Двадцать второго июня 2010 года Марина Пак получает результаты биопсии почки. В комментариях — подозрение на онкологию. Но опять ничего конкретного. Врачам некогда. Пациентов — тьма тьмущая. Кто-то из докторов на бегу бросает: «То, что с вами происходит, похоже на миеломную болезнь, но диагноз надо подтверждать как минимум рентгеном, мы дадим направление». И убегает дальше, к другим пациентам. Один день, три дня, неделя. Марина ждет, но сил ждать больше нет: с одной стороны, чувствуетто она себя так же, не хуже, а с другой — полная неизвестность. Через знакомых докторов Марина записывается на рентген в Институт гематологии. И, не дождавшись ничего конкретного от своих врачей, сбегает из больницы. Рентген должен всё объяснить.

Из дневника Марины Пак

Июль 2010 года
2 июля 2010 года, в день рождения моей младшей дочери Юли, я узнаю результат своего рентгена. На снимке отчетливо видны поражения костей. Я больна. На моих костях дыры. Возвращаюсь в больницу, говорю им, что я знаю свой диагноз. Что нужно что-то делать. Приходит молодой врач-гематолог. Показываю снимки, прошу о консультации. Консультация длится 5 минут. Врач спрашивает, сколько мне лет. Ответ: 52. Он молчит и вдруг произносит: «А, ну, может, еще и успеете на трансплантацию». У меня земля уходит из-под ног.
В эту минуту меня как будто накрыло огромной черной посудиной. И в голове звенело только РАК, РАК, РАК. Я умру. А я ведь так и не пожила как следует. Я ведь столько всего не успела. Но в его глазах я видела, что он разговаривает с человеком, который уже свое прожил, для которого жизнь закончилась…

Продолжение следует…

Источник